Фокусник

Оставил след в душе – оставил шрам на теле.

И лишь безумец был способен так влюбиться.
Оставил шрамы и ожоги на душе!
Оставил след, оставил душу – и смирился.
Равны? По цвету глаз и форме их ушей.

И лишь безумец был способен так влюбиться.
И лишь безумец был согласен на любовь!
Да надо ли для чувств таким родиться?
Или, быть может, это дарит кровь?

С каждый утром – ясней и ясней.
С каждым утром здороваться стоит…
Больше сотни беспечных людей
С каждым утром едва ль сквернословят.

Ты встречаешь рассвет налегке.
Ты расстался с собою – поведай.
Ты зажал свою смерть в кулаке!
Раздели и забудь свои беды.

Есть ли смысл жить подобно тебе?
Столь бессмысленно, столь…откровенно?
Ты сказал «Подожди-ка» судьбе…
Замирают, сжимаются нервы.

Я хочу помнить и забывать!
Все плохое – в чулан, не в сознанье.
Ты ни с кем не разделишь кровать.
Иль разделишь…но будешь не первый.

Ты едва ли найдешь по себе
Деву, женщину, стол и собаку.
Ты ушел – и ушел налегке…
Кто готовил судьбе твоей плаху?

А никто! Все уходят назад.
Ты идешь, ты не можешь быть «после».
Для себя только память и взяв…
Ты уходишь, но смотришь на звезды.

Ярким фокусом память убив,
Ты останешься беден в пустыне.
Ничего никогда не забыть!
Помнить только лишь данное имя.

(Клаусу)

Пролог

…Здравствуйте. Меня зовут Клаус Викен…

Парень усмехнулся и уставился на солнце, запрокинув голову назад. Солнце светило…ясно, ярко и неумолимо.

…Мне сейчас около восемнадцати, точной даты моего рождения никто в приюте не знал…

Он посмотрел вниз, хотя знал, что этого делать нельзя…Его собственные ноги. Бетонные плиты крыши. Двенадцать этажей свободного полета и целый поток разноцветных машин на трассе внизу…
Он усмехнулся.

…Я очень люблю ветер – это, пожалуй, главное, что вам следует знать обо мне…

Он прищурился и снова взглянул на солнце, но почти сразу закрыл глаза.

…А о вас я и вовсе не хочу знать…

Он сделал шаг вперед и прыгнул.

…А ещё я телепат. И это – мои сны…

…Он прыгнул, раскрывая воздушные крылья…

Сон 1

…Помнится, лет эдак тринадцать назад одна моя хорошая знакомая сказала, будто я странный. Чтобы было понятней, опишу её…
Мы познакомились через пять лет после моего рождения, ей тогда было три. Ну, это мало что скажет о её характере – скажу только, что в детстве Каролина была презабавна.
«When I was seven,
They said I was strange.»
Собственно, это правда. Я телепат, тэмпатом стал около семи…Это было странно, горько, обидно и ужасно одиноко.
Я редко видел её после шестнадцати – девушка была младше меня на два года, и ушла из приюта позже. А я…Я, казалось, сошел с ума.
Быть сумасшедшим оказалось донельзя весело и даже в чем-то приятно. Люди старались скрыться подальше от меня как можно быстрее и думали только о том, какой я странный – а с этой мыслью свыкнуться оказалось куда проще.
Но я встретил её совсем недавно – шесть или семь снов назад. А может быть, три…
Каролина…
Встретил – и не узнал.

Нас не вспомнят.

Клаус – имя, данное в приюте. Викен – выдуманная фамилия…Прозвищ я не имею, найти меня не представляется возможным.
Нет дома, телефона, номера соц-страховки.
Я – никто, по сути…
Найти нельзя – а ищет ли кто-нибудь?

Я стоял под окнами её дома и следил, как в маленьких узких окошках по очереди гаснет свет. Свечи или керосиновые лампы? – в тот момент меня интересовал только один вопрос.
Я даже подумывал поспорить сам с собой…
Уже и не помню, зачем пришел туда – как-то просто…захотелось.
Я шел по городу и свернул не туда.
А теперь стою под окнами совершенно незнакомого дома, точно зная, что этот дом – её.
Каролины…
Каролина Деворс. Помнится, у неё брат был…Близнецы. Один – узкоплечий лопоухий мальчик с открытым и добрым взглядом, вторая – худенькая глазастая девочка с длинными черными волосами.
Забавно.
- Кэррол, - позвал я. Интересно, он услышит?…Раньше слышал, даже если я его из соседнего дома через пять стен звал.
А сейчас…
Свет не зажегся, парнишка не вышел и не взглянул вниз.
Что-то случилось – или я, сам того не ведая, нарушил связь?…
Я почувствовал какую-то необъяснимую тоску. Рискнуть…или не рисковать?
И я рискнул.
Я закрыл глаза и улыбнулся.
Ну давайте, давайте…чужие мысли…раз своих – нет.

…забыл запереть холодильник…
Интересно, Кэти придет завтра?
Помнится, пару лет назад…
Дурак! Думает, я не знаю…
…это было бы крайне забавно…
…Кэррол.

Я вздрогнул, с трудом отогнав от себя чужие мысли. Последняя явно принадлежала моей драгоценной подруге…
И это были мысли на грани сна.
Интересно, она очень удивится, вдруг проснувшись в постели с незнакомым мужчиной? Наверное…А со знакомым?
Этот вопрос настолько поглотил меня, дал взамен грусти столько азарта, что я даже позволил себе подойти вплотную к дому…
Я коснулся шероховатой стены кончиками пальцев, ладонью, снова кончиками пальцев, ощупывая холодную поверхность камня.
Интересно…Кто будет этим мужчиной на сей раз?
Я сжал руку в кулак и полез вверх, цепляясь пальцами за едва заметные выступы.
Человек может все – стоит лишь отринуть страх и захотеть. Когда не боится сознание, тело делает все, что тебе вздумается. Или – что вздумается ЕМУ…
Пятый этаж. Или четвертый?…
Я заглянул в окно и усмехнулся.
Она свернулась в клубочек на широкой кровати, сжав в пальцах ключи и спрятав лицо в коленях. Темные волосы пышной копной облепляли все её тело, от кончика носа и до самого крестца.
Каролина…
Щелкнул замок, я перекинул ноги через подоконник и мягко спрыгнул вниз, на пол. Девушка даже не пошевелилась.
Она всегда казалась мне красавицей.
Ну-ка, посмотрим, что у нас тут…
Я подошел к кровати и сел рядом с ней, касаясь обнаженного тела лишь кончиками пальцев. Испуганно сжавшиеся было мышцы расслаблялись, а я заинтересованно ощупывал теплую кожу, недоумевая, с чего бы это девушке снился кошмар.
Ну же, действуй…Раз уж рискнул всем этой ночью – почему бы не взять ВСЁ?
И я взял.
Ну, только немного по-своему.
Я усмехнулся и улегся на пол рядом с её кроватью, вытянув руку и сжав пальцами её ладошку. И шагнул в её кошмар…

- Кэррол!
Уитни Дирринг. Как сейчас помню – так его звали.
Я с интересом осматривал место действия, поворачивая голову из стороны в сторону. Наш приют…Все интереснее и интереснее.
Если мне не изменяет память, это зима 39 года.
То есть Каролина вернула меня на три года назад…
- Кэррол, - в голосе девушки появились рычащие нотки. Бойся, друг, сестра идет в атаку…Ментальную, конечно же.
Каролина сделала шаг – и я вылетел из её сна, как беспомощный котенок, потому что понял, почему Кэррол не ответил на мой зов.
Я тогда был в очередной коме…
А мой названный брат успел умереть два раза. За себя – и за талант мыслечтеца.

- Прости…Прости меня, Клау…
Девушка, плача, сидела на кровати, нервничала и спешно вытирала слезы. Меня передернуло. Она всегда называла меня «Клау»…К слову, Каролина была единственная, кому позволялась такая вольность.
Я улыбнулся и встал перед ней на колени. Ладони её лежали в моих как-то…безжизненно.
- Прощаю. За все и сразу, если потом не успею…
Я подался вперед и осторожно коснулся губами её губ.
Это ощущение я помню до сих пор. Как первое, последнее и единственное.

…потом я проснулся…

Знамена сжигают.

Я давно не был в реальности, если честно – таким, каким родился и вырос.
А так…Одно слово, что призрак.
Так и хожу – тихим, говорливым и немного странным призраком из одного чужого сознание в другое…появляясь в своем собственном раз в несколько дней – только чтобы не огрубело и не умерло.

Я люблю парки и метро – в них можно без опаски наблюдать за людьми, нелюдьми, измененными…Без опаски, что кто-то попытается поймать твой призрак за руку и потребовать что-нибудь за несанкционированные взгляды.
Я уселся на самую дальнюю перекладину в последнем вагоне и рассматривал исподлобья соседей-пассажиров.
Молодой орк с жутковатой татуировкой на спине. Совсем юная девушка-ангел с ужасающего малинового цвета прической и ультрамариновым нимбом над взъерошенной головкой. Пожилой «измененный» - не то кот, не то соболь. Глазастая вампирочка с ярко-алым каре и голубой сумкой через плечо. Несколько школьниц-людей с косицами и длиннющими волосами до пояса. Странноватая упырица в белом свадебном платье и венке из синих роз – под цвет глазам. Глаза и привлекали внимание – они по-прежнему были живыми и лучистыми на мертвенно-бледном лице со впалыми щеками.
И сам я, отраженный в дверном стекле напротив: молодой дерганый парень с дикими ореховыми глазами и прической типа «где моя расческа». Босые потемневшие от пыли ступни, белая футболка, порванные на коленях джинсы.
Я был полупрозрачен и очарователен.

Эта девушка показалась мне знакомой лишь с первого взгляда. Те же черные, чуть вьющиеся волосы до талии. Та же манера одевать на себя первую попавшуюся кофту и, казалось, спать с джинсах, а обнаженные руки прикрывать толстовкой лишь из любви к теплу.
Та же манера двигаться – плавно, по-кошачьи и не без грации, но чуть ссутулившись и засунув озябшие руки в карманы.
Эмпатка, - понял я, а девушка тут же подняла взгляд, будто заметив мое пристальное внимание. Она стояла, прислонившись к двери вагона – и её дар, казалось, заволакивал пространство.
Она…умела заполнить весь мир лишь собой. Своей, несомненно, важной и даже немного вальяжной персоной. Умела – но нужно ли это было ей?
Я усмехнулся. Девушка поймала мой взгляд и изогнула брови в притворном удивлении.
Сначала она показалась мне знакомой – но вот холодные и даже немного колючие голубые глаза я не видел ни разу в жизни.
Иначе бы непременно запомнил.
Да и сейчас не поздно отпечатать в своей памяти лицо коллеги, которая смогла обуздать свой дар.
Её глаза совсем не были безумными.

Кто ты?
Я до боли сжал пальцы на своей железной перекладине, удерживая её дар на расстоянии. Я и мысли людей с трудом сдерживаю…Куда мне на эмоции замахиваться…
…часовщица.
Часовщица? Очень, очень интересно…Любые часы – это стержень мира. Любой часовщик – это творец и всевышний в одном лице.
Он слышит мир.
Но вот что слышишь ты, милая?…Это будет моей лучшей загадкой.
Зачем ты здесь?
…ты меня удивляешь. Еду, как видишь. Я здесь – просто пассажир. Не как ты…
А как я?
…не столь бесчестно.
Бесчестно, значит. А что такое честь – в твоем понимании?
Она замолчала, на этот раз надолго.
- «Шиффелд-Иннор».
Очередная неизвестная мне станция…
…мое понимание весьма образно и даже растяжимо.
Как и любое другое понимание.
…как и любое другое.
Я смотрел на неё, она – на меня. И ни один из нас другого не видел.
…приятно. Моя остановка.
Часовщица, значит…
…часовщица.
- «Исент-Уэллей».
Она вышла, а я остался сидеть на перекладине и думать.
Как она похожа на…
Я вскинул голову и посмотрел на неё сквозь стекло двери. Мне улыбалось, сверкая голубыми зеницами, Время…

Черт побери! Упустить собственное бессмертие так глупо, неловко и нелепо! Это…бесчестно, обидно и ужасно интересно.
С этих пор я буквально загорелся идеей снова найти носительницу сил Времени и поговорить с ней хотя бы ещё раз.

А пока – пришлось выйти на конечной.

Сон 2

…Помнится, раньше Время был мужчиной.
Не скажу, что знал его лично – это будет неправдой, но я знал о нем многое. Слишком мало книг, в которых можно почерпнуть что-либо о бессмертии. Слишком ценны они, эти книги – и слишком ценны бессмертные, которые знали его и могли рассказать о нем.
А вот несколько дней (или месяцев?) назад я встретил свое собственное бессмертие – совершенно непохожее на то, о котором мне рассказывали.
Я не пытался искать её до поры. Если я опоздаю…ну, что ж, бессмертие не слишком нужно мне. А вот если опережу ход событий – мне несдобровать.
Эту истину я уже принял. Осталось только понять.
Станция Исент-Уэллей, сама по себе, ничего, достойного интереса, из себя не представляла. Самый обычный спальный район…Один небольшой торговый центр, как они называют это. Несколько жилых домов – длинных, но невысоких, чтобы при атаке соседствующих «планет» легче было спасать выживших.
О том, что опасность может прийти с пустошей или из подземных источников, люди и не думали. Да и я сам не думал, честно говоря.
Я видел себя в зеркале стекла – и не видел других людей…Это было забавно – во всяком случае для меня. Как известно, гораздо реже, чем на других, мы смотрим на себя.
Но хорошо, что я хоть себя видел.
Я исчезал с каждым мгновением…
И в один – не скажу, что прекрасный – момент мог себя и вовсе не заметить.

Пока вы мёрзли, я спал у камина,
пил бренди и гладил кошку. ©

…Как ни странно, но она пустила меня к себе.
Я вышел из метро и замер, прислушиваясь к ночным звукам, наслаждаясь молчанием и легким прохладным ветром, гуляющим на аллеях парка.
Ещё вчера я гулял с ним на другом конце города.
Ветер – куда более интересный спутник, чем любой из людей. Во всяком случае, он молчит, не пытаясь навязать свои темы для беседы – а наслаждаться присутствием другого живого сознания можно только обоюдно.
И для этого совсем необязательно разговаривать.
…Я хмыкнул и размеренно, не торопясь, зашагал по дороге к старой колокольне. Церковь уже давно рассыпалась пылью и грудой кирпичей, а колокольня все стояла.
Часы на её вершине замерли, коснувшись стрелками рунных чисел «пять» и «двенадцать».
Я незаметно для себя замедлил ход ещё больше, задумавшись, что бы могло означать это время. Разве что…Время нашла выход из своей личной тюрьмы. Она сумела обуздать свой стихийный и, судя по всему, огромный дар. Она остановила свою собственную старость и не ищет ученика.
Она живет – но не так, как привычные ей люди.
И то, чего это все стоило ей, пусть останется тайной.
Кажется, я даже побоюсь узнать это…

На сегодня, она была моей госпожой, а я – её гостем.
Но не скажу, что голубоглазая Время вела себя подобно радушной хозяйке…Или я просто видел неправильных хозяек.
Едва я подошел, дверь колокольни рывком отворилась вовнутрь, и на пороге показалась давешняя черноволосая эмпатка. Она стояла, одной рукой сжимая дверь, а второй упершись о косяк, и смотрела на меня, поджав губы.
Девушка размышляла, и думы её были невеселыми.
Наконец, я остановился напротив. Время подняла взгляд на меня и кивнула.
- Проходи…коль пришел.
Я последовал этому полу приказу-полу предложению – вошел, закрыл за собой дверь и поспешил нагнать девушку на лестнице. Она быстро поднималась наверх, переступая через две ступеньки.
Я тоже всегда так делал.
- Торопишься жить, красавица? – с улыбкой спросил я, едва мы оказались на чердаке. Единственным источником света здесь были лунные лучи, проходящие сквозь пустые руны на циферблате часов и подсвечивающие сам циферблат молочно-белым.
Время не ответила. Оно осторожно обошла огромные шестерни, то нагибаясь под ними, то перепрыгивая. Я хмыкнул и последовал за ней. Наконец, девушка остановилась на самый большой недвижимой шестерне и села, поджав одну ногу под себя, а другую свесив к полу.
На ней были черные джинсы и свободная светлая рубашка на пуговицах со следами смазки на рукавах.
- Мне некуда торопиться…Я пытаюсь снова завести их, - девушка кивнула на циферблат, озаряющий чердак мертвенно-лунным светом.
- Но зачем? – пораженно выдохнул я, хоть и понимал – зачем.
Потому что жизнь надоела, вот зачем. Она видела все, что могла и сделала все, что могла. И…заскучала.
Девушка не удостоила меня ответом.
- Ты пришел за бессмертием, да?
Я кивнул, но понял, что это неполный ответ.
- Я пришел, потому что ты оказалась загадкой для меня. Это в твоей крови…Я тебя не отгадаю – так почему бы не получить кусочек бессмертия? Ты понравилась мне.
Честность – сестра Смерти и любимая женщина Жизни. А также – младшая дочь Смелости и прабабка Лжи.
Она читала моя чувства, я – не решался читать её мысли.
- Я не дам тебе бессмертия, прости, - девушка улыбнулась, - Я уже не способна на это…Но я отдам тебе себя – на последний час. Но только если ты поможешь мне снова завести их.
Завести часы Времени…Всего-то!
Я улыбнулся. Это было…страшно.
- Хорошо.
Я закрыл глаза и осторожно скользнул сознанием во все шестерни, гайки и стрелки разом.

Это было…необыкновенно и ужасающе.
Вот уж…Вот уж что называется «меня нет, но я перед тобой»!
Стрелки спали. Они замерли на положенных рунах ещё семнадцать с лишним лет назад – и снова двигаться в одиночку не могли.
Шестерни медленно сдвигались с места, первой пошла та, на которой сидела Время – девушка переместилась в самую середину, на небольшой округлый колышек, и сидела, притянув колени к груди.
Медленно, но весь чердак оживал – и тут сдвинулись стрелки.
Время улыбалась, когда я, пошатнувшись, снова выпрямился перед ней во весь рост.  Сделал шаг вперед и протянул руки - девушка, не задумываясь, прильнула ко мне, тихо посмеиваясь.
Она была теплой и веселой. Она была прекрасна и совершенна.
А время…у нас есть целый час, чтобы осчастливить друг друга. Чем и займемся…

…ты заинтересовал меня.
Да ну? – я мысленно заулыбался.
…да. И я ужасно благодарна тебе за это…за все это.
Минута, красавица. У нас есть ещё целая минута.
Я потянулся к её губам и поцеловал. Девушка отстранилась, серьезно глядя на меня.
- Меня зовут…
Я приложил палец к её губам, притянул девицу к себе и поцеловал.
Мне интересно, как тебя зовут…Но, боюсь, иначе я просто забуду тебя, как забуду любую другую.
…буду для тебя если не бессмертием, то загадкой?
Да. А мое имя, боюсь, ничего обо мне не скажет.
…я сделаю тебе подарок.
Пятнадцать секунд.
Он будет не слишком велик и тяжел для меня? – с усмешкой спросил я. Время грустно и немного печально улыбнулась.
…кто знает, Фокусник. Кто знает.
…Она таяла в моих руках, подобно дыму – даже не льду.
А я лежал на полу чердака старинной колокольни, в которой отродясь не было колокола, и думал. О чем думал?
А о чем думали бы вы, если бы совершенно неожиданно стали кем-то иным? Кем-то…кто есть часть мира?
А были бы простым туманом с задатками телепата.

И лишь безумец был способен…

- Привет.
Малинововолосая девушка-ангел на этот раз сидела со мной на крыше. Столица наша невелика, крылатых там слишком мало, чтобы можно было увидеть хотя бы пару из них на крыше пятиэтажного дома посреди ночи.
А вот девушку я встретил действительно случайно.
Она услышала приветствие и повернулась, чтобы посмотреть на меня.
Я улыбнулся и сел рядом с ней, глядя вниз, на асфальт улиц.
- Ну привет…- немного смущенно проговорила ангел. И спросила, внезапно вспомнив о приличиях: - Как тебя зовут?
Я хмыкнул. Интересный вопрос…Особенно интересным он становится, когда спрашивают меня.
- Фокусник.
- Что, так и зовут? – поразилась девушка. Я кивнул с улыбкой.
- Да, так и зовут.
- О…А я Вея.
«Хорошо хоть, не Фея», - внезапно подумал я. Моя знакомая брюнетка бы нахмурилась и сказала, что я грубый. Да! Я грубый. И мне это нравится…
- Приятно, милая, - я свесил ноги вниз, и установил локти на перилах. Вея встала, разминая небольшие белоснежные крылья.
- Мне тоже приятно, - искренне сказала ангел. Что меня удивило – она почти не думала. Как обо мне, так и вообще.
Именно потому так приятно общаться с ангелами…
- Можно я посмотрю, как ты летаешь?
Полеты для ангелов что-то вроде священного ритуала, если крылатый не разрешит, своим наблюдением ты только оскорбишь и обидишь его.
- Да, конечно, - девушка легко согласилась и взмыла в ночной воздух, расправив широкие крылья. Я заворожено следил за ней с крыши, а Вея крутилась с ветром – готов поспорить, выкрутасничала она скорее для меня, чем для себя.
А я что? Я был ей благодарен.
Но ушел чуть раньше, чем она спустилась обратно на крышу, чтобы не мешать ангелу «чистить перышки».

Я не считаю себе безумным – отнюдь, мне жалко своих родителей. Ведь нелегко признать, что породил безумца, не правда ли? Очень и очень нелегко.
Хотя я и отрицаю очевидное…Смириться с этим все так же не желаю.
Я странен даже для телепата, что уж говорить об обычных людях. Пару лет назад меня приглашали в Департамент Магической Охраны Человеческой Жизни – приглашали ещё до того, как я превратил себя в безымянного призрака по прозвищу Клаус Викен, а уж сейчас…
А уж сейчас, когда я снова вернул себе человеческий и немного располагающий к себе вид (чернильно-черные круги под глазами и стопы, более напоминающие стопы динозавра – не в счет), я начал подумывать о том, чтобы согласиться на их предложение.
Конечно, три года прошло, но в ДОЧЖ всегда придерживались схожего состава сотрудников. Их второй и последний телепат погиб около четырех или пяти лет назад.
Стефан Эмбер. Имя ни о чем мне, конечно, не говорит, но для них парень был легендой…Интересно, почему он умер? Быть может, это единственная стоящая причина, чтобы заставить себя работать на благо Отечества.
Никогда не имел слабости к копам.

…Сегодня я узнал всю историю Стефана Эмбера сразу. И мне она не понравилась…

18395678994. Клаус Викен. Фокусник. «Один из». Один из послов, шпионов, террористов - смертников, удостоившихся пятого класса опасности.
Я поздравил себя со вступлением в отряды доблестной стражи магического порядка и позволил себе вольность: напился за компанию с новыми товарищами по счастью.
5й КОП, боже ж мой…

Сон 3

…С того самого момента, как я, полный решимости, пришел в здание Департамента, я подписал себе смертный приговор. Самолично и кровью.
И это меня совершенно не смущало – даже радовало.
Наблюдать за товарищами очжшниками оказалось даже интереснее, чем за простыми людьми. Если о людях с улиц мог поведать все их внешний вид, то за агентов ДОЧЖ это делал их личный номер.
000126, 160220, 152612, 152822, 171820, 171817, 217625, 217627, 183952, 183956, 183960, 240620. Первые цифры определяли класс опасности, которой подвергался агент и направление его профессии.
Номера, начинающиеся с 00126 имели только главы отделов охраны и сам глава департамента. Эти цифры можно сразу забыть – или запомнить на полвека.
240620 – тяжеловооруженные отряды борцов охраны магического терроризма. Это смертники с садомазохистскими наклонностями. Опустим-с.
160220 – рядовые ДОЧЖ или младшие специалисты (ученики и стажеры). Этим особенно ничего не грозило, 1й класс опасности.
152612 и 152822 – специальные агенты (групповики и парники-младшие) и специалисты. 2й КОП на каждого.
171820 и 171817 – 3й КОП. Специальные агенты (одиночки и парники-старшие) и рядовые маг-террора.
4й КОП. 217625 – старшие маг-террора и 217627 – шпионы и господа военных посольств.
183952 – военные специалисты высшего класса (или стажеры-смертники). 183956 – террористы, послы-смертники, шпионы из военных посольств.
183960 – берсеркеры маг-террора. Садисты-смертники, вооруженные до клыков.
5й КОП на каждого.

Я узнал о них все и немного больше, но каждому клялся, что не скажу ничего и никому.
Это можно опустить…

Здесь с почетом принимают
Оторви-сорви-голов.

Я расскажу вам эту историю лишь потому, что участники её уже давно похоронены на одном из самых старых кладбищ Столицы.
Лаэрт Локано, 21762511562, и Ристар Велльевар, 21762511794.
Военный снайпер маг-террора и оперативник его же.
Лаэрт к моменту, когда во время войны попал в пару к знаменитому Ристо, буквально подкошенному смертью возлюбленного объекта страсти и болеющему разбитым сердцем, уже успел сменить двух напарников.
Первого пустили старшим в другую пару, второй умер через два дня после знакомства со снайпером. Несчастный случай, пожар в городской тюрьме…Взрыв, куча погибших…Лаэ предпочитал не вспоминать об этом, хотя рассказал мне все.
Но я не собираюсь пересказывать все то, что рассказал мне этот рыжий парнишка.
Ристар. Шкипер одной из модификаций военной летающей шхуны и мастер-оперативник…Влюбился, как последний старшеклассник.
Но во время войны много кто потерял много кого…Город превратился в единую военно-осадную конструкцию. Боюсь подумать, что было бы, если бы Ристо не погиб тогда, защищая своих товарищей. Хотя их много тогда погибло…
В общем-то, история моя не столь интересна, сколько хотелось бы.
«Nobody will miss me», как говорили катаритарцы. Оба агента остались тогда без всего, что было им дорого, и сумели смириться с существованием друг друга в непосредственной близости от себя.
А потом один спас другого ценою собственной жизни…
Лаэрт до конца жизни ходил к Ристо на могилу и просил прощения за все то, что сделал или мог сделать. Теперь к Ристо на могилу хожу я.
Потому что Лаэрт и сам уже успел умереть.

Слететь с катушек, общаяясь с обаятельными, веселыми – и, главное, верными своим словам парнями и мужчинами, а также очаровательными дамами – очень легко.
Они не кидаются своими мыслями и никогда не прячут их, если попросить – а я просил. Потому ли…Да, именно потому мне очень, очень приятно общаться с агентами ДОЧЖ. Я легко принял их мысли, как свои – и живу, не считаясь с другими.
Ибо смысла считаться не вижу.
Дадут – возьму. Попросят – дам. Что уж проще?
Я готов всего себя отдать, только если меня попросят об этом. Но намеки и полутона…
Когда тэмпат выбирает путь телепата…Есть два пути. Либо он не обуздает свой дар – и после суицид. Либо обуздает, и выберет одну из самых вероятных тропинок Судьбы.
Телепат может бросить все и стать призраком, подобно мне.
Телепат может пересилить себя и отдать всего себя работе – чаще всего, именно в ряду военных и криминалистов.
Телепат может взять работу мыслечтеца и принимать заказы.
Телепат может рассеять свое сознание в безжизненные предметы и исчезнуть с лица этого мира.
Я выбрал два пути из всех.
И теперь я счастлив.

Отдать всего себя работе оказалось очень легко – бывали дни, недели, месяцы, когда я весь погружался в расследование очередного темного дельца, бегал по всему городу в поиске улик или людей, которых предстояло «прочитать». После я отправлялся в сны сослуживцев и отдыхал…Потому что в моих снах отдохнуть не представляется возможным.
Бывали дни, когда работы не было – мы все шли в кабак или выезжали в пустоши и устраивали охоту. Это было весело, и…по-семейному, что ли.
ДОЧЖ стал для меня семьей – как не стал для Стефана Эмбера.
Говорили, у него была дочь.
Но это только слухи. Или не слухи, и Стефани Майер действительно дочь Того-Самого? Хех. Это было бы интересно…
Хорошо хоть, сына у него точно не было. А то я мог бы уже начинать бояться за свое происхождение. Вернее, за его жуткую кровавую тайну.

"Ваша задача, обезьяны, -
не умереть за свою страну!
Ваша задача - дать идиотам с другой
стороны умереть за свою страну!"

С самого первого своего дня на задании для ДОЧЖ я решил, что умру красиво и в чем-то даже героически. Так и записал – рунами у себя на спине…с детства хотел татуировку.
И вот наконец – второй этап войны с Катарисом. Нашу задачу нам разъяснили утром – матом и сразу, чтобы раз и навсегда.
Убить врага и не сдохнуть самому.
Все коротко и просто, как и положено в Уставе.

…Я не сразу понял, сон ли это.
Совершенно незнакомая черноволосая женщина с зелеными глазами и белой прядью у виска. Высокий и костлявый Стефан Эмбер – легендарный телепат, бледный, но спокойный.
Я стоял напротив и непонимающе смотрел на знакомую молодую девушку, Стефани, что шла к ним, покаянно опустив голову.
Оператор подошла – и брюнетка тотчас же обняла её, едва не плача.
Они говорили что-то, но я не слышал. Я мог только стоять рядом и смотреть.
«Он её отец», - внезапно подумал я – «И правда отец».
Стефани и Телепат были похожи, словно две капли воска. Вроде и разные, но совершенно одинаковые.
- Пойдем, Стеф, - внезапно сказала женщина, обращаясь к Телепату, но тот лишь покачал головой.
- Я останусь вместо неё…Конечно, мало кто оценит, но я, хотя бы, не боюсь убить и быть убитым. Знал же…
Мужчина явно был расстроен поведением дочери. А ведь Стеффи и правда третий день сидела на сигаретах и валерьянке…
- Папа! – почти возмущенно, но очень огорченно и испуганно воскликнула девушка, - Я останусь. Я же не могу подвести…вас всех…
В этих её словах я услышал «И тебя, Фокусник» - и проснулся, хватая ртом воздух.

- А ну иди сюда, гнусный трус!
Разъяренная Стефани влетела в нашу с парнями комнату через пять минут после того, как я проснулся. Она была почти раздета – длинная подпоясанная на талии футболка не считается – и очень мною недовольна.
- Иду, - я как-то кровожадно улыбнулся и рванул вперед, сомкнув пальцы на её предплечьях и с силой сжимая. Давить на её сознание своей силой я посчитал перебором.
Девушка зашипела, завертелась в моих руках, но я держал крепко, стоя на коленях на самом краю жесткой казенной кровати.
- Ну вот, я здесь. Ты хотела что-то мне сказать, милая?
- За милую ответишь!! – разъяренной кошкой взвыла девушка. И за что ещё я отвечу, милая?…
Я рывком прижал её к себе и впился в её губы. Девушка протестующе мычала и наконец как следует огрела меня кулаком по лбу.
- Ах ты!…
Я схватил её в охапку и закинул к себе на кровать, нависнув сверху.
- Да ты даже не оделась? – копируя образ «гнусного труса», я премерзко хихикнул, - Специально для меня, не иначе…милая.
Она зарычала и попыталась вырваться, но я лишь навалился на неё, прижимая к кровати, вжимая так, что в суставах заломило.
Через две минуты она уже отвечала мне – и отвечала с таким жаром, что самому страшно стало…

Я лежал и тупо смотрел в потолок, каким-то задним местом чуя, что за лишение невинности «дочери Того-Самого» мне светит если не золотой орден Соколов, то что-то в этом роде…
Стефани спала, прижавшись щекой к моей груди, но снова лезть в её сны я не решился.
Я лежал и смотрел в потолок, а на койках вокруг просыпались мои товарищи.
Я даже боялся подумать о том, что мне придется защищать свою женщину, а прежде – заявить о своих правах на неё и завоевать их.
Так уж тут у них повелось…
Так уж тут у нас повелось…

А пока я просто лежал и тупо смотрел в потолок. На моих губах медленно расцветала совершенно счастливая улыбка.

Эпилог

Весь мир следил за тем, как нас убили.

…Здравствуйте. Меня зовут Фокусник…

Парень усмехнулся и вдавил педаль газа до упора. «Казенный летательный», выдыхая снопы искр и тучи дыма, поднялся в воздух.

…Мне сейчас около двадцати, точной даты моего рождения никто не знал и не узнает…

Он не смотрел вниз и знал, что нет смысла этого делать. Пол небольшой летающей шлюпки был весь залит кровью, на соседнем сиденье истекал ею один из товарищей, за его спиной без сознания лежала молодая девушка.
Он усмехнулся.

…Я очень люблю ветер – это, пожалуй, главное, что вам следует знать обо мне…

Он прищурился и снова надавил на газ, резко выходя в вираж. На сломанном «летательном» это было равно самоубийству, но парня это не смущало. Две небольшие боевые ракеты Катариса просвистели мимо, «летательный» ушел в вираж и рванул вперед, изрыгая клубы пыли.

…А о вас я и вовсе не хочу знать…

Он зарычал и послал назад, в противника, несколько гранат – последнее, что осталось от их арсенала. Здесь он один, его любимая – и три гранаты.

…А ещё я телепат. И это – моя реальность…

…Он засмеялся. Война это или не война, черт вас возьми??